О том, что Иван играет на гитаре, в роте не знал почти никто. Да и ему, разведчику-радисту из бригады спецназа, честно говоря, не всегда до гитары было. Еще с учебки каждый день службы был туго, как парашютный ранец, набит крупными и мелкими событиями, из которых и складывается армейская жизнь. И все-таки полузабытая гитара и любимые песни иногда, как и в этот октябрьский день, напоминали о себе. В памяти с утра крутились строчки из Высоцкого: "А с небосклона бесшумным дождем падали звезды".

Но они, эти строчки, моментально были забыты, как только отряд разведчиков во главе со старшим лейтенантом Михаилом Безгиновым вошел в зону, контролируемую бандитами. И даже температуры, которая лихорадила Ивана с вечера, как не бывало. Он не сказал о ней командиру, потому что в отряде не было другого радиста. Да и не в духе спецназовцев говорить о недомогании перед самой операцией.

Песня о звездах... И почему вдруг вспомнилась она? Ведь никаких звезд на самом деле не было. Ночь постепенно переходила в утро. По предгорьям плыл жиденький туман. Они двигались осторожно в сторону Серноводска. Никто никогда не узнает, почему в это трагические и страшное утро командир роты старший лейтенант Михаил Безгинов был так сосредоточен. Может быть, потому, что во время дневки мимо проскочил уазик с "духами", и теперь командира точили сомнения: не заметили ли их? Его отряду, состоявшему из одиннадцати человек, оставалось только обогнуть небольшую гору, и тогда они окажутся хоть в какой-то относительной безопасности, потому что здесь было открытое пространство, и просматривалось оно насквозь. Удобное, ох, удобное место для засады...

Крики дозорных услышали все и сразу поняли - влипли. И тут же взорвалась горная тишина. "Духи" били таким плотным автоматно- пулеметным огнем, что Безгинов, вероятно, мгновенно понял - засада серьезная. Не прорваться, не уйти. Нужно держать бой и вызывать подмогу. И тут же поискал глазами радиста рядового Ануреева. Сибиряк был рядом.

Позднее выяснится, что дозорные погибли сразу. Они только и успели, что оповестить криком о беде. Отряд сосредоточился в небольшой траншее, оставшейся от первой чеченской кампании. Снайпер, прапорщик Олег Куянов, вел бой отдельно от всех. Он сразу занял выгодную позицию и теперь отсекал продвижение бандитов к траншее. Командир роты понимал: многое будет зависеть от радиста. Надо успеть передать своим координаты их местонахождения. Понимал это и Иван, спешно развертывая радиостанцию и ища в эфире своих. Он знал - они ждут его позывных.

- Я "Ильес", я "Ильес"... Отзовитесь...

Думал ли Иван Ануреев, рыжеватый парнишка из сибирской глубинки, что через год с небольшим

стр. 32

после окончания школы будет сидеть в окопчике в горах, недалеко от Сунженского хребта, за тысячи километров от родного дома и, откладывая в сторону раскаленный автомат, вызывать своих на подмогу, называя себя чеченским именем? Нет, не думал. Он учился в СПТУ, гонял на мотоцикле, ковырялся в технике, что было его неудержимой страстью. Во дворе постоянно стояло несколько полуразобранных мотоциклов и автомобилей, и отец Ивана Валерий Александрович, хоть и сам был неравнодушен к технике, иногда ворчал:

- Ты, Иван, здесь прямо МТС развел, скоро пройти по двору нельзя будет.

Второй страстью Ивана была гитара. Под черемухой, которая заглядывала в окна родной веранды, собирались друзья, и Иван пел. И все почему-то про далекий Афганистан, про русских парней, которые воевали там и погибали в восьмидесятых. Его репертуар был неизменно военным. Будоражили, волновали строчки Владимира Высоцкого: "Я уж решил - миновала беда, и удалось отвертеться. Но с неба свалилась шальная звезда прямо под сердце".

Потом, много позднее, когда Ивана подлечат, и последствия контузии не будут сказываться так сильно, как это было сразу, он, сидя в родном доме, признается мне:

- Вот и не будь суеверным. Пел, пел военные песни и допелся...

Впрочем, не все, наверное, так. Хотел служить Иван в армии и готовился к этому. В огороде даже перекладину смастерил и тренировался на ней. Одно немного смущало и беспокоило - побаливала спина. А где простудил, и не знает. Но даже и намека на это не было сказано в военкомате. Правда, когда попал в спецназ, болячка давала о себе знать, особенно в учебке. Иногда чуть воем не выл, когда подступала нестерпимая боль - нагрузочки-то в спецназе еще те. Прыжки с парашютом, марш-броски, кроссы. По полдня занимали тренировки на радиостанциях различных типов. А служил Иван, так уж повезло, в родных местах, как говорили ротные остряки, "за огородами". Чуть больше ста километров отделяло его от родительского дома, но до отъезда на Кавказ ни разу не смог побывать там.

В тот день, когда их отправляли в Дагестан, решила навестить сына мать Елена Петровна. Собрала домашних гостинцев, приехала в часть, а на КПП ее ошеломили; "Сегодня утром ваш сын в составе роты отбыл к новому месту службы". "Туда?" - ахнула она. Скрывать от нее ничего не стали: "Туда, на Северный Кавказ".

С этого дня в семье Ануреевых начался новый отсчет времени. Сообщения с Северного Кавказа по радио и телевидению пропускали через душу. Как-то враз повзрослели младшие - Лешка и Иринка. Все как будто было прежним, мирным. С огородов наносило горьковатым запахом сжигаемой картофельной ботвы, нестерпимо ярко горели осенним цветом леса. Совсем недалеко было до предзимья. А в доме Ануреевых жила война. И во скольких русских домах она еще живет?

Дрогнуло ли материнское сердце в тот день, 15 октября, когда ее сын кричал охрипшим голосом:

- Я "Ильес"... Отзовитесь.

Ничего она не сказала по этому поводу. Только горько, едва заметно улыбнулась. И был в этой улыбке вековечно материнский упрек: "А вы знаете, как ждать сына с войны? Особенно когда войны будто и нет. Для других нет. А для нас - вот она..."

А для них, для группы старшего лейтенанта Михаила Безгинова? Они с трудом сдерживали натиск террористов. Спецназовцы гибли под шквальным огнем. Через несколько часов боя их осталось только шестеро. Иван беспрерывно вызывал своих и никак не мог к ним пробиться. Бандиты плотно сели на его волну, создавая помехи. К сожалению, его радиостанция не могла сравниться с современными "духовскими" радиостанциями со сканирующими устройствами. Они очень легко "считывали волну" наших станций и всячески им мешали. Поэтому Иван и использовал позывной на чеченский манер.

Тем временем старший лейтенант Михаил Безгинов продолжал руководить боем. А делать это было непросто. Лишь на мгновение высовывался он из окопа, чтобы скорректировать огонь, и тут же это место буквально

стр. 33

выстригалось бандитскими пулями. Наконец Иван услышал своих.

- Слышу, товарищ старший лейтенант! Есть связь!

- Передавай, наши координаты...

Иван стал передавать. В это время старший лейтенант Михаил Безгинов на миг высунулся из окопа и вдруг вздрогнул, стал оседать на землю. Пуля попала ему в спину. Иван Ануреев понял, что они окружены. А еще через секунду рядом взорвалась граната. Ивана ослепило, оглушило, но он тут же очнулся и снова бросился к радиостанции. Она молчала. Эфир был пустым. Ануреев бессильно сел на дно окопа и тут же почувствовал толчок в спину. Оглянулся. Прапорщик Михаил Бахнов, скорчившись, лежал на дне окопа. Значит, ранен... А прапорщик Сергей Элимзеев смотрел на него красными, воспаленными глазами, показывал на уши Ивана и беззвучно шевелил губами. Ануреев схватился руками за голову и почувствовал на ладонях липкую кровь. Он понял: это контузия. Значит, со станцией все в порядке. И он снова стал кричать, не слыша себя:

- Я "Ильес"... Передаю координаты. Вас не слышу - контужен. Боеприпасы на исходе.

Иногда слух возвращался, и он слышал своих, понимал, что помощь идет, что где-то на подходе "коробочки" и "вертушки". А что она пришла, оставшиеся в живых узнали, когда вертолеты с первого захода врезали из НУРСов.

В живых их осталось пятеро. Пятеро из одиннадцати. Ануреев уничтожил в этом бою пятнадцать террористов. Благодаря ему быстро сумела подойти помощь, и была разгромлена большая банда.

Рядом с ними разыгралась еще одна трагедия и был совершен подвиг. На том направлении, где вел бой снайпер прапорщик Олег Куянов, наши разведчики насчитали сорок пять бандитских трупов. Куянова сразу не нашли. Много позднее станут ясны обстоятельства его смерти. Олег погиб в бою, но стал ненавистен бандитам тем, что не сломался, что до последнего патрона наносил им смертельный урон... Они унесли тело снайпера с собой и надругались над ним. Посмертно прапорщик Олег Куянов удостоен звания Героя Российской Федерации...

Сегодня не модно рассуждать об истоках героизма, подвигов. И, может быть, потому, что некоторые журналисты-скорохваты считают слишком несовременными, отжившими такие понятия, как "национальные традиции", "коллективизм", "крепкие семейные устои". Но, размышляя над подвигом Ивана Ануреева и его сослуживцев, понимаешь, что именно все это лежало в основе мужества российских воинов. Оставшись без командиров, разведчики стояли до конца. И выстояли. Спросите: при чем здесь семейные устои? Судите сами. Младший брат Ивана, Лешка, который сейчас не отличается богатырским здоровьем, и мог бы получить не только отсрочку, но и освобождение от призыва, заявил своим домашним:

- И не отговаривайте, в армию пойду обязательно. Попрошусь в спецназ, туда, где служил Ваня.

А служил Иван Ануреев в бригаде, которой командует полковник Юрий Мокров. В бригаде, где мечтает служить каждый мальчишка. Невероятно, но факт: в современном обществе, где нравственный вакуум зачастую заполнен бездуховной пошлостью, суррогатными образцами суперменов, киллеров и насильников, сибирские мальчишки мечтают быть такими, как подполковник Евгений Конопелькин, получивший страшное ранение в первую чеченскую кампанию и оставшийся в боевом строю. Будущему Герою России на поле боя оторвало ступню, но он нашел в себе силы, чтобы победить недуг и остаться рядом с теми, кому обязан жизнью. А может быть, для того, чтобы дослужить за прежде времени ушедших капитана Игоря Лелюха и лейтенанта Дмитрия Ерофеева, его друзей, которые звание Героя России получили посмертно?

Служить в этой бригаде, где мужество, благородство и честь - не пустые слова, а воплощенные в армейские будни традиционные понятия, - почетно и ответственно. Думаю, если собрать вместе все ордена и медали, которыми только за последнее время награждены солдаты и офицеры этой бригады, то вряд ли найдется еще одно такое воинское формирование, в котором столько наград. А за ними тяжелейший армейский труд, кровь и пот, ранения и увечья. Порой и смерть...

Не впадая в ложный пафос, хочу отметить еще одно немаловажное обстоятельство. Рядовой Иван Ануреев - из самой что ни есть глубинки России, с исконно русским именем. Значит, не перевелись еще Иваны на Руси? Не зря поэт Валерий Ржанников писал:

Мамы ищут покрасивей

Для мальчишек имена,

Ну, а матушка-Россия

Без Иванов - что она?

И действительно, что она, матушка-Россия, без Иванов, даже если их зовут Петрами, Дмитриями и Александрами? Что без подвига рядового Держава? Недаром Президент Российской Федерации, вручая в Кремле Звезду Героя Ивану Анурееву, подчеркнул: "Особо хочу отметить подвиг рядового Ивана Ануреева..."

Вернувшись домой, Иван, конечно же, сыграл на гитаре под любимой черемухой. Снова напел строчки из песни Высоцкого про звезды. И удивился: там, в Чечне, вспоминались две последние строчки из четверостишия. Первые выпали, забылись. А тут вспомнилось: "Мне этот бой не забыть нипочем. Смертью пропитан воздух. А с небосклона бесшумным дождем падали звезды..."

Одна упала ему на грудь. Но он точно знает - это не только его звезда, но и тех ребят, которые не вернулись из боя.

Некоторые фамилии в тексте изменены.

Полковник Виктор САЙДАКОВ, старший постоянный корреспондент журнала "Ориентир" по Сибирскому военному округу.

Permanent link to this publication: